Название: Самоконтроль
Автор: grenzentur
Фэндом: KHR
Пейринг: Хибари Кёя/Гокудера Хаято (1859), легкий намек на 5927 и, возможно, 8027
Рейтинг: общий NC-21; для части PG-13
Жанры: слэш(яой), ангст, PWP, эксперимент и просто бред
Предупреждения: насилие, BDSM *ну и тому подобная бодяга*
Посвящение: Hegg. и [GunSmoker]
Часть 1
Эта поганая кошка всегда шипела на Хаято и исцарапывала ему руки. Вследствие этого, каждый день у него появлялась навязчивая мысль запихнуть ей в глотку динамит или затушить о шкуру сигарету. Но он сдерживался, понимая, что это негуманно и потому его все не так поймут и будут осуждать. Кроме пары человек. Реборна и Хибари.
Первый уже давно, не смотря на все его поступки и подтрунивания над Десятым, утратил какие-либо эмоции и на сегодняшний день лишь играл в них. По привычке. Чтобы не чувствовать себя несовершенным. Ведь, как же так, он Великий Киллер, он может все, он идеален! Но играет сам с собой в свои игры, параллельно доводя окружающих. Гокудера знает, как тяжело играть в эмоциональность, на самом деле утратив способность чувствовать - видел, и не раз. Порою, парень и сам это ощущал.
Но у него это было защитной реакцией. Как расстройство желудка при появлении Бьянки. Как ершистые нападки на Бейсбольного Придурка Такеши. Это все ритуалы, прочно впечатанные в подкорку. У всех так. Ну, тут Гокудера спешил поправить себя, не у всех.
К примеру, этот маньяк из Намимори. Складывается впечатление, что ему на все наплевать. На Вонголу, на войны, на членов семьи, на прочих людей. Так было и есть, что в их настоящем, что в этом десятилетнем будущем, в котором они оказались. У Главы Дисциплинарного Комитета была, наверное, всего одна цель в жизни - зато какая! Уничтожение всех травоядных посредством забивания оных до смерти - Адольф Гитлер в гробу ворочается от зависти.
И, что самое интересное, если Хибари, особенно из этого времени, возьмется за мир, то, скорее всего, 'травоядных' в мире не останется.
Нет. Это слишком банально. Не это его цель. Слишком банально для такого психопата...
Хаято, удобно устроившись на коробках в чулане, курил и бросал в потолок мяч. Нечасто в последнее время, полностью забитое тренировками, удавалось спокойно посидеть и подумать. Без Ури, без Бьянки, без Хранителей и даже без Десятого. Поэтому Хаято, прячась ото всех, устраивался в этом месте, где его никогда не стали бы искать, и предавался размышлениям.
Тем, как таковых, особо и не было - мысли приходили, когда он начинал курить. Обычный табак, даже скорее дым, поднимающийся к потолку, настраивал его на долгие рассуждения, которые иногда заводили Гокудеру в такие дебри, из которых он сам потом не мог найти выхода.
"Все проблемы люди создают себе сами из-за мыслей, а потом посредством обратной мысли ищут выход из создавшейся ситуации. И при этом еще ропщут, как им тяжело, но, на самом-то деле, иначе им жить совсем не интересно".
Решив, что на сегодня он достаточно надышался пылью, Хаято посмотрел на часы и пошел проверять, как там дела у его ненаглядного Босса с Хранителем Облака. Как бы последний не добил Десятого! А то этот дисциплинарный маньяк совершенно не знает, как сдерживаться и отличать настоящий бой с врагами от тренировок с собственным Боссом. Если он и на этот раз покалечит Десятого, Хаято сдерживаться не станет, выскажет все и, если потребуется, будет драться.
***
Почему именно Хибари, этому ненормальному, поручили тренировать Десятого? Хотя, ответ очевиден. Реборн занят с Бейсбольным Придурком, Осьминожья башка даже не появляется. А больше некому. Вот и досталась Гокудере дорогая сестрица, а бедному Боссу психопат Дисциплинарного Комитета.
Заглядывая в зал, в котором было поразительно тихо, Хаято уже морально готовил себя к наездам на Хранителя Облака, который наверняка и в этот раз измочалил Саваду до бессознательного состояния.
Запах гари, щедро распыленный по всему огромному помещению, заставил Гокудеру чихнуть и долго тереть заслезившиеся глаза. Витающее амбре плавленого металла и паленой проводки могла породить только сила пламени Десятого, как и вмятины в сверхпрочных стенах, полу и потолке. Впрочем, Гокудера не питал иллюзий, сознавая, что большинство этих отметин остались после соприкосновения с телом Савады, запущенного в полет мощью Перчаток и тонфа Хибари.
Именно он был первым, кого Хаято разглядел за оседающей завесой пыли и бетонного крошева. Бой, скорее всего, завершился всего несколько мгновений назад, и ясно без слов, кто в нем победил.
На черном костюме в белую тонкую полоску ни пятнышка, ровно как и на фиолетовой рубашке с удавкой темного галстука. Словно и не он меньше минуты назад принимал участие в разгроме тренировочного зала. Эдакий аккуратный и расторопный, преуспевающий и богатый делец. С глазами убийцы и волосами, торчащими так, словно Хибари еж, неприветливо ощетинившийся иглами.
Глядя на него, так и хотелось отловить где-то скачущую Ури и кинуть в Облако Вонголы. Чтобы стереть это нечеловеческое выражение безразличного презрения на узком хищном лице. Невозможно понять, как он живет, относясь ко всему миру, как к мусору под своими ногами. Мусору.
Пыль окончательно улеглась, и Гокудера понял, что сейчас он выплеснет все то, что накопилось у него к Главе Дисциплинарного Комитета. И после этого выживет только один из них. Потому что у ног Хранителя Облака, разметавшись в странной изломанной позе, лежал Десятый. И Хаято даже со своей позиции, с ужасающей отчетливостью, видел меловую бледность детского лица, с грязными разводами на щеках и закрытыми глазами, под которыми, казалось, образовались жуткие черные круги. Хрупкое тело, укутанное в мешковатую прокопченную одежду, казалось бездушным. Сломанным. Разбитым.
Мертвым.
- Это... - Гокудера закашлялся, чувствуя, как легкие рвутся на части вместе с обливающимся кровью сердцем.
Стало так больно и пусто, как в тот день, когда его мама должна была приехать. И не приехала. Чувство потери, затопившее душу, породило еще одно чувство - безграничную ярость.
Зарычав, Хаято, напрочь забыв про динамит и коробочки, кинулся на Хибари, что, даже не глядя в сторону приближающегося подростка, думал о чем-то своем, опустив руки с сжимаемыми в них тонфа.
Парень был совсем близко, он замахнулся и... промазал. Потеряв равновесие, упал и больно ударился подбородком, но уже в следующее мгновение вскочил. И, не стараясь больше напасть, подскочил к мужчине и схватил его за пиджак, сжимая зубы и злобно глядя снизу вверх из-под нахмуренных бровей. Пытался трясти старшего Хранителя, дергая за дорогую ткань, но, из-за различия в возрасте, росте и силе, не особо у него и получалось.
И потому оставалось только вопить от бессилия и ярости, корежащей все внутри, пользуясь тем, что Глава Комитета не спешил вырываться, безразлично глядя на малолетнего Хранителя.
- Тупой психопат! По тебе газовая камера плачет, и атомная ракета желает познакомиться поближе! Ты хоть раз в своей никчемной жизни сдерживался? Ты вообще знаешь, что значит это слово?!
Знакомый Гокудере Кея уже давно бы сбил его на землю и со своим девизом "Забью до смерти!" мочалил бы тонфа. Этот же Глава, не двигаясь, смотрел на подрывника, как на назойливую зверушку и кривил губы в неприятной ухмылке, в которой не было ровным счетом ничего человеческого. В глаза Облака Хаято, даже в таком состоянии потрясения, заглядывать не решался, тормозя свой взгляд на уровне носа мужчины.
Видимое безразличие Хранителя должно бы было остудить пыл мальчишки и разбудить отключившийся инстинкт самосохранения, но оно, наоборот, только подбрасывало 'поленьев' в ярко горящий костер эмоций Хаято, заставляя его говорить совсем уж несусветную чушь, закидывая Хибари обвинениями, что становились все нелепее и смешнее.
Он увлекся, потому хлесткая пощечина, ожегшая щеку, стала полной неожиданностью. А абсолютно спокойный голос и сказанные слова лишь добавили моменту унизительности:
- Собственная рассудительность не позволила проверить, живо травоядное или нет? Хороший самоконтроль, с ним ты быстро уйдешь на покой.
Раскрывший рот Гокудера даже не нашел, что ответить. Только в голове промелькнула четкая мысль - перед ним не Хибари, это какой-то двойник. Настоящий Глава Комитета никогда бы не сказал подобного. Он бы вообще не проронил ни слова, сразу же забив до смерти посмевшего к нему прикоснуться.
- Что происходит? - режущий уши писклявый голос киллера-ребенка прорезал тишину.
Быстро добравшись до Десятого, одетый в защитный костюм мафиози подпрыгнул и нанес Боссу мощный удар по голове. Хаято подумал отстраненно, что если в Десятом до этого и теплилась жизнь, то сейчас она явно окончательно покинула тело. Напавшая на Гокудеру апатия, пришедшая следом за яростью, не позволила ему даже волноваться за своего Босса.
- Хибари, ты, кажется, перестарался. Никчемный Тсуна стал еще более никчемным. Он в отключке и, хоть его можно быстро на ноги поставить, мы потеряем несколько дней.
Глава Комитета, давно убравший оружие в коробочку, поправил галстук и сказал безразлично:
- Он оказался даже более жалким, чем я ожидал. - а на лице снова то каменно-спокойное выражение, даже намека на ухмылку нет.
- А ты что думал? Ему пятнадцать, он не ваш Босс-жмурик! Он даже не осознает, на что способен!!! - все-таки долго молчать, когда поносят обожаемого Босса, Гокудера не мог. Привычка - вторая натура.
- Кстати, - Реборн повернулся к подрывнику, вперив в него свои блестящие черные глаза, - - Гокудера, ты должен сейчас тренироваться с Бьянки. Почему же ты здесь?
Раздраженно закатив глаза, Хаято достал сигарету и, закурив, заявил:
- Я не собираюсь с ней тренироваться! Я лучше сам буду. И вообще, с кем угодно, но только не с Бьянки! - киллер, зная, все равно намеренно наступил на самую нелюбимую мозоль подрывника, разом сделав его ершистым и несговорчивым. Стоило бы сразу догадаться, что сделано это было неспроста.
Мафиози понимающе покивал:
- Значит, не хочешь тренироваться с Бьянки? - Хаято кивнул и затянулся. - Хорошо. Завтра ты тренируешься с Хибари. А теперь перенеси никчемного Тсуну в медицинский блок. - и Реборн, решив, что свой долг руководителя бедлама он выполнил, поспешил удалиться.
Потрясенный подрывник, уже было улыбнувшийся при реборновском 'хорошо', подавился следующей затяжкой, и, позеленев лицом, согнулся в приступе неприятного сухого кашля.
А некогда главный маньяк Намимори, в этом же времени самый опасный силовик всея Вонголы, неспешным шагом направился к выходу, небрежно бросив через плечо:
- Завтра к семи, здесь. Опоздаешь, забью до смерти. - последняя фраза прозвучала насмешкой над наивностью Гокудеры, который понадеялся было, что Хранитель откажется с ним возиться. Он уже подзабыл, что просьбы Реборна Хибари выполняет.
Раздраженно сплюнув едкую из-за сигаретного яда слюну на пол, покрытый разными по размерам обломками бетона, Хаято осторожно подхватил Десятого на руки.
Посмотрел обеспокоенно и, в то же время, завистливо на бессознательного Саваду. Который вполне сошел бы за мертвеца, если бы не еле различимый стук сердца и слабое дыхание, ерошащее закрывшие лицо карамельные волосы.
Босс был таким легким, что пора бы намекнуть аркобалено на то, чтобы он больше не съедал порции Десятого. Иначе следующего боя с Хибари он точно не переживет.
Хранитель Урагана, подойдя к незапертой двери, осторожно прикоснулся к волосам Десятого, убирая их с его лба.
Улыбнулся, пропуская прядки меж пальцев.
Мягкие. Теплые. И пахнут карамелькой. Такое негаданное напоминание о лете и солнечном свете.
Хаято вообще часто ловил себя на желании запустить пальцы в волосы Савады. Но, он же не Бейсбольный Придурок, чтобы прикасаться к Десятому по любому поводу или без оного. Все-таки, это неприлично.
Но сейчас подрывника словно переклинило и, прикоснувшись губами к виску бессознательного парня, он тихо шепнул:
- Таки выторговали вы себе отдых, да, Босс? Теперь за вас отдуваться я буду. Но не волнуйтесь, этому ненормальному я ни за что не проиграю!
Почувствовав на миг, как чувство заботы и благоговения перекрывает неприятный укол беспокойства, парень резко помотал головой, внимательно вглядываясь в обе стороны коридора - не видел ли кто-нибудь момента его искренности?
Убедившись в полном отсутствии людей, Гокудера облегченно вздохнул и широким шагом направился в медблок - надо же оказать Боссу первую помощь, в конце-то концов!
***
Мягко ступая, Ури подползла под руку дремлющего Хаято и, показав в зевке клыки, свернулась в клубок и заурчала. В такие мгновения у парня пропадала вся злость на вредную кошку, и он забывал все свои кровожадные планы на ее счет.
Слабо улыбнувшись, парень повыше натянул одеяло, накрывая свою сокроватницу и, закрыв глаза, подложил руку под голову, пальцами второй медленно поглаживая переднюю лапку питомицы.