Название: Предпочтения
Автор: Socco-Lova
Фэндом: Учитель-мафиози Реборн^^
Пейринг: 18/59 (Хибари/Гокудера)
Категория: сёнен-ай
Рейтинг: PG-13 – из-за Хибари, бгг:)
Жанр: повествование, юмор, крошка стёба (!)
Предупреждение: POV Хибари
Дисклеймер: Акира Амано
Размещение: предупредите меня, пожалуйста =3
Особые пожелания заказчика: «Хибари - злостный фетишист. Ему нравятся худые (даже немного слишком) парни, и допустим курящие. И Гокудера как раз попадает под это определение, чем и привлекает внимание Кёи. Все по взаимному согласию)))»
Примечание: Я, как русский человек, полагаю слово «тонфа» существительным первого склонения, женского рода, и посему склоняю по падежам. Также: у Хибари их две, но в данном фанфе я использовала одну))
I. На первый взгляд.
Господи, как у меня болит голова! Если ещё хоть один болван шарахнется у меня из-под ног – забью! И не мои проблемы, что они замечают меня в последний момент.
А вот и первый камикадзе за это утро.
Подхожу к плечистому дылде из старших классов, который навис над кем-то из малышни:
- Здесь не курсы подготовки молодых бойцов. А деньги попросишь у матери. На лекарства.
Дылда оборачивается, медленно меняется в лице и не удерживается на подгибающихся ногах:
- Хи…Хибари-сан, я всего лишь!..
Парни из Дисциплинарного комитета затаскивают его в ближайший пустой класс, я закрываю за нами дверь…
…Через две минуты опускаю подвёрнутые рукава рубашки, медленно застёгиваю пуговицы манжет, поправляю пиджак на плече. Бросив последний взгляд на тело, мельком отмечаю длинные стройные ноги этого неудачника и выхожу.
Намимори нуждается в железном надзоре. Моя школа должна быть идеальной.
- Хибари-сан, на третьем этаже драка!
Морщусь. Я сам могу быть в курсе всего.
- Разберитесь, - кидаю за спину. Дисциплинарный комитет убегает наверх, а я молча разглядываю «помощника» - Мори Ичидзу из 3-А.
Он весь съёживается и медленно краснеет. Мой взгляд поднимается от ботинок – скользит по длинным ногам, по ряду пуговиц на школьном форменном пиджаке – до волнистых светлых волос. Блондин. Болван. Скучный до зевоты. Но симпатичный.
Прохожу мимо и хмыкаю через плечо:
- Слишком зажат.
Он вздрагивает как ошпаренный и, шокированный, остаётся позади за моей спиной. Я привык, что в Намимори нет ни одного нормального человека.
Проходит первый урок - и вновь перерыв, и вновь находится пара остолопов, неспособных уяснить для себя школьные правила. Проходит второй и третий урок, и снова без моего вмешательства школа превратилась бы в зоопарк.
Голова просто раскалывается. Утром это ещё можно было терпеть, но если сейчас кто-нибудь скажет мне хоть одно слово – забью до смерти. И тут же:
- Добрый день, Хибари. Я поражён проделанной работой. Но, однако, сегодня ты слишком строг.
- Не думаю, сенсей, - склоняюсь перед Директором в лёгком поклоне. – Правила чётко прописаны для всех.
- Всё-таки будь чуть помягче, ладно? – широко улыбаясь, он хлопает меня по плечу и уходит. Беру себя в руки, чтобы не схватиться за голову, в которой от удара произошёл мини-взрыв.
- Хибари-сан, во дворе школы прогремело два взрыва!!
Что? Во дворе? Или только в моей голове?
- Забью!
Девочка-староста с писком отшатывается от меня.
Взрывы во дворе школы... Таких ошеломительных идиотов я не припомню. Вряд ли ты подготовил себе место на кладбище, но оно тебе понадобится, неудачник.
У меня так болит голова, что я голыми руками сломаю ему шейные позвонки.
Спускаюсь по широкой лестнице на первый этаж и выхожу на крыльцо. Во дворе пусто. Конечно, у нормальных учеников сейчас середина урока.
Окидываю быстрым взглядом территорию и отмечаю стайку птиц, кружащихся над кустами в дальнем углу, за спортивной площадкой. Значит, там.
В это мгновение головная боль проходит, как отрезало. Выжидаю полминуты, касаюсь пальцами висков, лба – ничего. Что ж, тем лучше. Я проучу этого идиота в трезвом уме и ясной памяти, с полным осознанием своих действий.
Быстрыми шагами пересекаю песчаный квадрат и у кустов натыкаюсь на… никчёмного Цуну.
- Хи-хи-хибари-сан?!? – его постоянный испуг при виде меня довольно забавен. А сейчас он в полном ужасе.
- Ученики слышали взрывы из этой части территории, - цежу слова ледяным тоном. Мне жалко тратить их на это ничтожество, но следует выяснить, кого я накажу. – Кто это сделал? Говори, или я сам узнаю.
Я всё больше злился и всё больше прищуривал взгляд, глядя на своё дрожащее отражение в глазах-блюдцах Савады – до того его трясло.
- Хибари-сан, я… я не знаю ничего про взрывы! – беспомощно оглянувшись, он увидел выползающее из кустов фиолетовое нечто и замахал руками, одновременно пытаясь это нечто прикрыть: - Это я!! Э-э-это сделал я! Я нашёл в кустах чьи-то хлопушки и… попытался их обезвредить!
- Десятый, прекратите! Это сделал я!
Я перевёл взгляд с никчёмного Цуны на нечто. А. Гокудера Хаято. Из Италии.
- Безмозглое ничтожество, - тонфа привычно скользнула в мою ладонь. Пальцы сжали гладкую рукоятку.
- Хи-ибари-сан, он же новичок!!
- С тобой я разберусь позже как с соучастником.
- А?!! Реборн!.. Как всегда его нет! Я сбегаю за помощью!! – с воплем Савада наконец-то оставил нас в покое.
- Ты и пальцем не коснёшься Десятого! – прорычало «нечто» в фиолетовой мастерке. Как и мозгов, наблюдательности у него тоже не было. В Намимори носят форму.
- Не думаю, что существует то, что мне помешает, - усмехнулся я.
Тонфа мелькнула серебряной молнией. Хаято ускользнул и замахнулся, кидая какой-то предмет. Я отскочил, и в двух шагах от меня прогремел небольшой взрыв.
Дешёвый динамит. Ха-ха.
Взмах тонфы. Ещё взмах. Я забавлялся, гоняя его по пятачку в кустах. У него даже не было времени достать новые шашки. Очередной неумеха.
Я подсёк его под коленями и, падая, он успел вцепиться в мою руку. Ледяные пальцы с ледяным железом колец обожгли кожу.
А в следующее мгновение динамитная шашка взорвалась почти у меня под ногами. Кажется, я чуточку отвлёкся.
Три сквозящих удара – и он корчится на земле, не в силах подняться.
Какой он тощий. Растрёпанный. Крикливый. И поверженный.
Поддев концом тонфы его подбородок, я подтянул лицо к своему:
- Изучи школьные правила, пока будешь на больничной койке.
- Иди к чёрту, идиот!
- Тебе повезло, что выжил, травоядное.
- Чтоб ты… сдох… - он жмурился от боли, стискивая руками живот.
Склонившись чуть ниже, я процедил ему в ухо:
- Наивных глупцов всегда так искренне жаль.
Хаято дёрнулся, отвернулся и затих.
Поднявшись, я оглядел его, убрал тонфу и пошёл обратно к школе. Болван ещё слабее некоторых. Но фигурка… Фигурка интересная.
II. И на второй взгляд…
Разборки в квартале Намимори продлились чуть дольше, чем я рассчитывал. Так что к школе я подхожу перед самым звонком.
Нервно оглядываясь на меня, младшеклассники врипрыжку влетают в здание. Ещё минута – и опоздавшим придётся несладко.
Неторопливо поднимаюсь на крыльцо и оглядываю двор. «Шкафы» из Дисциплинарного Комитета выходят было ко мне. Сужаю глаза, и они тут же отступают обратно в здание. Терпеть не могу постоянных сборищ.
По лестнице отчаянно взлетают последние трое учеников, и гремит звонок. Отлично. Сейчас коридоры школы опутеют и начнутся приятные мгновения – пустой гулкий простор, пятна солнечного света на полах, тишина и спокойствие.
Слежу за входными воротами. Три минуты, пять. Никого.
Подхожу к входной двери и уже берусь за ручку, когда носа касается плывущий по воздуху запах. Табачные нотки. Какого дьявола? Оборачиваюсь и устанавливаю направление. Мальборо, из-за угла справа. Что ж…
Под густой тенью моего любимого дерева, прижимаясь спиной к стволу, стоит недавнее «нечто» и курит. На территории школы. Это раз. Опоздание – два. По-прежнему нет формы – три. Кажется, с ним никто раньше не занимался устным счётом.
- Ничтожество. Соскучился по моей тонфе?
Он вздрагивает и оглядывается.
- А, следящий за порядком мусор.
Он надеялся, что его раздражённый хриплый голос выказывает презрение? Я слышу в нём лишь щенячье слабоумие.
- Аккуратно берёшь окурок и кладёшь себе за шиворот. А потом я с тобой поговорю о вреде курения.
Тот демонстративно медленно затягивается, отчего сигаретный столбик вспыхивает на конце искоркой. Затем ещё медленнее выпускает серую струю, которая завихряется, растворяясь в воздухе. Я жду.
Он делает следующую затяжку. Нет, я не буду перебивать его сочащееся самодовольством занятие, мне торопиться некуда. Просто моя последующая лекция будет краткой, но оч-чень внятной.
Пока жду, рассматриваю эту ошибку природы. Кеды. Чёрные брюки. Расстёгнутая мастерка. И целая куча каких-то колец, цепей и подвесок. Пф, ходячая свалка.
Длинными пальцами он держит сигарету у рта, и я знаю, что мне это нравится. Запах Мальборо вызывает терпкую щекотку в лёгких. Но какого чёрта именно этот крикливый неудачник?!..
Итальяшка не успевает вынуть сигарету из губ, когда я выбиваю её тонфой, заставив его трясти рукой, чтоб успокоить боль в пальцах.
- Я трачу на тебя слишком много времени, ничтожество.
Три взмаха тонфой – и он снова корчится на земле. Склоняюсь к нему:
- Надеюсь, лекция была убедительной.
Вдыхаю табачный аромат его волос и почти силой заставляю себя подняться.
Динамитная шашка падает у ног, заставляя взметнуться пиджак за спиной.
- Хреновый из тебя профессор! – выдавливает Хаято, приподнявшись на локте.
Изгибаю уголок губ в ухмылке и возвращаюсь к школе. Удары с вкручиванием ещё напомнят ему о себе чуть позже.
III. Ну а потом…
И после этого понеслось… Каждый день теперь не обходился без непременных выступлений этого травоядного – опоздания, лучшие в параллели оценки, громкие крики в коридорах – господи, от этого звенящего голоса может лопнуть даже ангельское терпение – и курение. Чёртовы любимые Мальборо в длинных пальцах. Которые я ломал ему уже раза два.
И что самое досадное, сколько я ни пояснял ему школьные правила, на его лицо всегда возвращалась улыбка. Широченная слабоумная улыбка, особенно когда он находился возле ничтожества номер один – Савады – и ничтожества номер три – Такеши. Пожалуй, надо выбить ему зубы и отбить почки, тогда его будет не слышно хоть какое-то время.
Чёрт возьми, лучше я сломаю ему позвоночник, чтобы больше не видеть эту худую фигуру, которую так и хочется потрогать...
Однажды после школы моя машина запаздывала, и я ждал её на школьном крыльце. Терпеть не могу дождь. Колючие струи превратили земляные дорожки в месиво, и нагнали холод, так что пришлось надеть пиджак. Уже стемнело, и сырость пробиралась под одежду. Сегодня дома меня ещё ждёт процедура поиска нового водителя.
Голодный промозглый вечер изрядно раздражал, и заняться было нечем. Тихая опустевшая школа была окутана вечерними сумерками, и я лично проверил, что там всё в порядке.
И вдруг тишину разрезали хохот и крики. Я поморщился – это было слишком громко. Какого дьявола? Все давно должны были разойтись по домам.
Мимо меня пулей пролетел Цуна, проорав на ходу:
- До завтра, Хибари-сан! Мы уже уходим!
Ничтожество с проблесками сообразительности: будь он чуть медленнее, и мне было бы не лень достать тонфу.
- Цуна, я всё равно догоню! – следом пролетел хохочущий Такеши. Несколько гигантских прыжков – и перед калиткой он обогнал главное травоядное, после чего они наконец-то скрылись в дождливых улицах.
Ослиный оптимизм некоторых порой просто изумляет.
- Какого дьявола?! – на крыльцо выбежал запыхавшийся итальяшка. Тяжело дыша, он оглядел пустой двор и бессильно врезал кулаком в стену: - Бейсбольный идиот, я тебе ещё спущу шкуру!
Унылый дождливый вечер стал ещё более унылым. Даже в конце дня ни минуты покоя.
Тем временем «ничтожество номер два» достало откуда-то измятую потрёпанную сигаретную пачку и закурило. Кажется, он совсем меня не видит.
Невысокая худая фигура стояла, ссутулившись и привалившись к камненной стене. Светлые волосы растрепались и скрыли лицо. Струя дыма рваными выдохами уходила вниз, к земле.
- Сделай милость, исчезни.
От моих слов он отшатнулся с диким лицом:
- Какого чёрта, чё за фигня?! А, это ты, мусор…
Если бы он был совсем бесцветным – пресным, слабым, невнятным – то я давно добавил бы его худые ноги в свою коллекцию. Но меня раздражала до зубной боли эта крикливость, суета и бестолковость. От огородного пугала и то больше толку, чем от этого ничтожества.
- …катишься домой – и катись. Ничего школе не сделается, - до меня дошёл конец его речи.
- Ничтожество будет учить меня, что делать? – я усмехнулся, глядя на яростно изогнутые брови.
- Дисциплинарный придурок.
Он меня совсем не боится. Камикадзе.
Тонфа скользнула вниз, в ладонь, и одним шагом я оказался возле него, замахиваясь оружием. На меня близко глянули прозрачные зелёные глаза, так и демонстрирующие дерзкий вызов, и моя поднятая рука замерла где-то там, сзади. Я поцеловал его.
- Чт-т-д-лаешь?!? – невнятно проорал итальянец, выгибая шею, чтобы отодвинуться.
- Не шевелись, а то забью до смерти.
Должно же это травоядное наконец принести хоть какую-то пользу.
Убрав тонфу, я скользнул пальцами в его волосы, зарываясь как можно глубже. Табачный запах был везде – в прядях, в дыхании, на губах.
- Идиот!
В ответ я лишь силой притянул его к себе. Его сухие обкусанные губы упорно зажимались. Но я скользнул рукой под его мастерку, потом нащупал край майки над железными вставками ремня - и холодные пальцы обожгли горячую поясницу. Хаято возмущённо охнул, и я тут же проник языком ему в рот. Впиваясь, завоёвывая, и тут же грубо втягивая и отнимая чужое спутанное дыхание.
Пальцы уже обеих рук скользили под его одеждой, ощупывая твёрдый напрягшийся живот, цепочку позвонков, рёбра. До чего он узкий, кажется, что его можно обхватить двумя ладонями.
…Когда кислорода перестало хватать, я раздражённо укусил нижнюю губу итальянца и резко отстранился, шагом вырвавшись из его бессознательных объятий.
Хаято имел вид воздушного шарика, из которого выпустили воздух.
Собрав волю в кулак, я холодно процедил:
- Свободен. Дома ужин остывает.
- Ка-какого чёрта?! – пытаясь отдышаться, он опёрся кулаком о стену. Концом тонфы я милостиво указал ему направление выхода. Рыкнув, тот ответил:
- Хорошо же!
Потом подскочил ко мне, замер, коснулся злым дыханием скулы и вышел под дождь, буркнув:
- Лечи уже шрамы от динамита.
Моя рука невольно взлетела к щеке, ощупывая широкую царапину.
- Ты себе льстишь, ничтожество. Себе и своему дешёвому динамиту.
Стоя посреди двора, он обернулся. Нахмурил брови, окидывая меня задумчивым взглядом.
Что за отвратительная дрожь? У меня дрожат руки? Подушечки пальцев пульсируют, всё ещё ощущая под собой хрупкие рёбра. Сердце бьётся слишком быстро, и вообще, в ночном, залитом дождём дворе совсем нет воздуха!
Мне нужна эта худая фигура! Этот табачный запах. Эти тёплые рваные пряди. Даже эти кольца на пальцах – чёрт с ним, с пафосом. Времени было слишком мало, чтобы толком ощутить вкус. Но я и это неугомонное ничтожество?!..
К чёрту.
Он подходит обратно к крыльцу слишком близко, и я уже не помню, кто первый набрасывается сверху. Слава Деве Марии, что не помню…
---
- Боже мой!.. Что это? Что происходит? Кто это там с Хибари?! – воздух в фойе гудит от взволнованных приглушённых голосов. Каждый говорит почти шёпотом, но в целом помещение содрогается от жужжащего гула.
- Гокудера?!
Хибари неторопливо идёт по коридору, держа под мышкой в широком объятии растрёпанного Хаято.
- Гокудера-кун, что…?! – шокированный Цуна подбегает к парочке.
- Исчезни, травоядное, - лениво говорит Хибари и тянется поцеловать итальянца.
- Джудайме, я буду чуть позже!..
- Ты не будешь позже, мой дорогой, ты же не разорвёшься.
- У него глаза так и посылают сердечки! – восхищённо говорит Киоко-тян, глядя вслед царственной фигуре.
- Мамочки… - Цуна сползает по стенке на пол, глядя, как Гокудера оставляет засосы на шее Хибари…