Автор: cobbler
Хибари Кёю последний раз он видел в день своего рождения. В день смерти своей матери. Лицо Хибари Кёи было последним, что он видел в тот день. И, честно говоря, в своей жизни.
Токио. Слезливый сентябрь.
Он только что с самолета. Застрял в унылой кафешечке недалеко от аэропорта. Одной из. На улицах царит мрак.
Плотная стена дождя обрушивает весь гнев водной стихии на город. На белые полоски крыш, искрящуюся брызгами зелень крон, застывших неясными пятнами прохожих, стремительные пестрые тени автомобилей.
Стихия не жалеет ничего, его настроение в том числе.
Гокудера пытается не думать о холодной влажной могиле матери, на которую он в ближайшие часы все равно не попадет.
Он смотрит на Хибари.
Тот поджидал его в кафешечке. Привычно кивнул коротко. И виду не подал, что здесь что-то не так.
Гокудера забыл спросить, что тот здесь делает, как узнал о прибытии в Японию, хлестком буйстве непогоды в этот день, и все же, какого черта тот делает в этой забегаловке?
Кафе с самого начала пустует. На столике остывает чашка кофе.
Хибари и виду не подал, что здесь что-то не так. Когда поднялся из-за столика и коснулся его губами в поцелуе. Тоже кратком и удивительно привычном. Как будто для них это обыденное дело.
Как будто это не Хибари, суровый нелюдимый хранитель облака, и не Гокудера, пару раз позволивший себе мысль: а каковы эти вечно сжатые в угрюмую линию губы на прикосновение. На ощущение. На вкус.
Между ними остывает чашка кофе с амаретто.
Так уж получилось, что ничего крепче кофе или чая с ликером в кафешечке не дают.
Между ними остывает молчание.
Гокудеры пытается думать о солнечной Италии, о безжалостном пекле, о прохладных каменных сводах их особняка. О Десятом.
Но просто смотрит на Хибари. Делает первый глоток из чашки. С каким-то раздражением, неудовольствием. На языке тает почти неуловимый привкус марципанов.
Тогда Хибари сгоняет безмолвие:
-Нравится вкус?
Гокудера морщится. Хибари говорит медленно, отрывисто и медленно, тянет слоги. С момента, как он опустился на свое место, он и не шелохнулся. Застыл, словно опасаясь сделать не просто лишнее движение, а движение вообще.
Казалось, слова даются ему с трудом. Поэтому он и говорит медленно.
Гокудера делает еще глоток. На этот раз вкус их поцелуя. Каким бы он был. Вкус многих еще неслучившихся поцелуев из будущего. Какими бы они были.
- Вечером я улетаю обратно, - говорит Гокудера.
- Не улетаешь, - говорит Хибари. Подрагивающие губы растягиваются в тусклой безвыразительной улыбке. Хибари не улыбается, думает Гокудера вдруг. Улыбается что-то внутри него. Скрытое, чужое.
Третий глоток полоснул по горлу остывшей влагой. Без оттенка, без вкуса.
- Это почему? - говорит Гокудера.
Гокудера ослабляет галстук. Щеки вспыхивают, дыхание затруднятся.
- Ты, кажется, хочешь навестить могилу матери? - заторможено тянет слоги Хибари.
Гокудера угадывает в механической интонации нечто знакомое.
Отставляет в сторону чашку. Кофе осталось ровно наполовину.
Знакомое, почти позабытое, едва уловимое, словно в зимнем воздухе сиреневое дыхание весны.
О чем они разговаривают, лучше бы они молчали. Лучше бы тот еще раз его поцеловал. Напоследок.
Гокудера заходится в приступе кашля. Проводит рукой по губам. На пальцах остается кровь. Маленькие капельки крови теплятся на его губах. Его легкие раздирает изнутри.
Почти одновременно с новым приступом удушающего кашля глаза Хибари меняются в цвете.
Убийственное, ироничное, знакомое выражение лица искажает черты Хибари.
Меньше всего Гокудеру сейчас интересует, каким образом Мукуро Рокудо удалось завладеть телом Хибари. Зачем ему вообще было это делать, отчего было не воспользоваться более простой иллюзией. Зачем они тут и отчего между ними всего лишь одна чашка кофе с амаретто.
Гокудере удается прохрипеть:
- А зачем поцелуй?
Отчего-то сейчас для него это самое важное. В плывущем сознании, в умирающем от удушья сознании - это самое важное.
Рокудо механически пожимает плечами. Улыбается.
- Хотел проверить будет ли сопротивляться. - Рокудо в теле Хибари цепляет согнутыми, одеревеневшими пальцами остывшую чашку кофе. - Если тебя это обрадует - он не стал.
К сожалению, Гокудера его уже не слышит. Откинулся, обмяк на деревянной спинке стула, словно спит. По губам расползаются красные струйки. Губы синеют.
Рокудо выпивает залпом кофе с амаретто и несколькими чайными ложками яда. Пустым взглядом окидывает пустое кафе. С самого утра пустовавшее. Как Рокудо пришел сюда и устранил немногочисленных его обитателей.
И все же Рокудо разочарован. Легкая быстрая смерть - его безвкусная победа.
Рокудо в теле Хибари выливает остатки напитка на стол, чашка соскальзывает с пальца. Он обращается в никуда:
- А на свою могилу можно и не торопиться. Дождь все же.
Возможно, Гокудера был уверен, что за него отомстят. Что Хибари спасут, или тот сам спасется. С одной стороны хорошо, что он умер быстро. Рокудо просто не успел сказать, что Гокудера был последним.
Где-то на другом конце мира в Италии. В солнечной Италии равнодушное предрассветное небо наблюдает стылые трупы семьи Вонгола.
Хибари выходит из кафе - его пронзают бесконечные серые нити, острые - и падает замертво, когда его безмолвные ненужные мысли покидает Рокудо.
