Автор: Азфирэль
Хибари/Гокудера, оба TYL, ангст. не выше RG-13
Иногда Гокудере был необходим отпуск. Несмотря на всю свою преданность обязанностям и лично Десятому, периодически ему просто-таки необходимо было покинуть резиденцию семьи Вонгола. Например, когда утром, выходя из маленькой уютной кафешки, где часто завтракал, он совершенно случайно услышал, как слегка порозовевшая И-пин сообщала однокласснице, что «он приехал».
Кто такой таинственный «он», гадать не приходилось. Гокудера сломал в пальцах сигарету, машинально сунул ее в рот, выплюнул.
«Черт! Черт, черт и черт…»
День – коту под хвост. Впрочем, не один день…
Босс изрядно удивился просьбе Гокудеры. Подрывник выглядел так, словно сам не мог понять, чего ему хочется больше – чтобы согласился или отказал. Но Тсуна считал, что его Правая Рука совсем загнал себя на работе и нуждается в неотложном отдыхе. В другой раз Гокудера огорчился бы тем, с какой легкостью его отстранили от дел, но не сейчас. К некоторым вещам он был пока совершенно не готов. Например, ко встрече с прошлым. Да-да-да, накрепко забытом и не интересным никому прошлым.
Впрочем, и дел на данный момент было не слишком много. Кейс с самыми срочными документами Гокудера забрал с собой.
Он так давно не бывал в своем загородном доме, что и забыл, какой тут беспорядок… Впрочем, это Хаято никогда не мешало. Единственное, за что он был бы благодарен – если бы здесь не было так тихо.
Камин, отцветающие розы во внутреннем дворике, темное небо над головой. Осенняя тоска… От нее спасает работа, веселые голоса, подобие семьи… только не забитые на дно души воспоминания. И все-таки здесь было лучше, чем там, откуда Гокудера самым позорным образом сбежал.
Тут было одиночество, покой и вино. Не было постоянного страха столкнуться нос к носу…
Столкнуться и не знать, что сказать. Того, кто ушел из его жизни, подрывник больше впускать в нее не собирался.
…. Когда свечерело, Хранитель Урагана сидел на закрытой веранде своего давно позабытого дома. Взгляд его скользил по переспелым медовым яблокам, рассыпанным по темной дубовой столешнице, по двум бокалам – один пустой, в другом - на четверть горького золотистого вина. Два бокала – это иллюзия… чего? Он ведь искал одиночества… Хаято сшиб пустой бокал со стола. Тот покатился по полу. Не разбился. Дешевая стекляшка, хрусталь – незачем.
Гокудера вспомнил, что хотел переодеться – тут вроде были какие-то старые тряпки, но так и не сделал этого.
Странная, наверное, была картинка – взрослый мужчина в строгом черном костюме – даже галстук не ослаблен, - и десяток бумажных самолетиков на столе.
Как в детстве… Сейчас Хаято мог, конечно, сбить не только самолетик, но и муху в воздухе, а вот привычка осталась. Когда грустно – делать самолетики…
Все занятия, которые подрывник мог себе придумать, за день закончились. Отдыхать Хранитель Урагана не умел. День, два – а дальше куда он будет себя девать? Впрочем, там уже, наверное, и Десятый вызовет… и зачем тогда все это было? Надо махнуть обратно. Надо…
Погода испортилась окончательно. За окном зашелестело и резко запахло свежестью – дождь… Так похож на шелест шагов.
Хаято невольно бросил взгляд на окно. Естественно, он не боялся никого из тех, кого бы мог привлечь огонек в окнах давно пустующего дома. Он давно перестал бояться даже всяких мистических ужасов. Не к лицу Правой Руке босса Вонголы бояться вообще чего бы то ни было.
Но… Гокудера, не отрываясь, смотрел на самое страшное, что он когда-либо видел в жизни.
Розу на окне. Темно-красную, крупную, едва-едва пережившую расцвет и еще не начавшую осыпаться. Одну из тех, что росли у него во внутреннем дворике. Тех, которые он посадил, когда… Черт, завтра же надо вырвать все с корнем!
Хаято не стал оборачиваться на незапертую дверь – он и так знал, кого он там увидит.
Вместо этого он только со злостью наступил на проклятый второй бокал ногой.
- Ты сбежал, когда узнал, что я приехал? – тихий спокойный голос за спиной.
- Я в отпуске, - огрызнулся Гокудера. Вообще-то он совсем не собирался разговаривать, но… в конце концов, это глупо. Лучше разъяснить все сразу и бесповоротно.
- Разнообразный же у тебя досуг, - фыркнул Хибари и прислонился спиной к косяку.
- Какого черта ты приперся?
- Давно тебя не видел.
- То-то и есть, что давно. Давненько!
- Бегать от проблем – не лучший способ их решить. Ты не изменился, Гокудера.
- Уходи, а? – от бешенства было уже трудно дышать. Этот ублюдок нашел его и здесь… впрочем… он не думал, что будет искать… Но уж точно меньше всего на свете ему хочется обернуться и поглядеть, как капли дождя стекают с прямых черных волос Хибари на лоб.
Хранитель Облака аккуратно поставил черный дипломат у стенки и сел на соседний стул.
- Ты ведешь себя глупо. Ты уже давно не ребенок, и у каждого из нас есть дела. Я ведь не предлагаю тебе бросить Саваду и отправиться со мной.
«Вот именно, что не предлагаешь, - со злостью подумал Гокудера. – Тебе вообще все равно! Не видеть, не появляться… вообще ни одного слова!»
- Воображаешь, что я буду все это терпеть? Каждый раз – ждать тебя, словно послушная собака и радоваться, когда, наконец… Вали куда шел, все! Небось в Вендиче побывал…
- Тебя это так интересует? Ты опять ревнуешь?
- Уже…. – глухо проговорил Ураган. – Уже все. Нет. Ни одного слова больше – ни о ревности, ни о… об отношениях.
Слово «любовь» не шло на язык. Не выговаривалось. Правильно. Значит – и в самом деле все. Он вдруг странно успокоился и отошел к окну. Он не будет психовать и кричать. Не при нем. Стоит поучиться равнодушию у Хранителя Облака.
«А розы завтра же вырву и сожгу, - почти равнодушно подумал он. – И вернусь к делам. Что я, в самом деле… Не на Ямамото же надеяться…»
Хибари молчал. Гокудера смотрел на капли, сбегающие по стеклу. Завтра этого уже не будет. Окончательная точка поставлена. Завтра будет все равно. Завтра… Скорей бы он ушел. Уходи. Уходи…
- Зачем ты поставил второй бокал? – голос прямо над ухом. Чертов ублюдок по-прежнему так беззвучно ходит! Подрывник отшатнулся.
- Попробуй только прикоснись! – злость снова вернулась. Злость и какой-то панический ужас – почему сердце так надрывно бьется? Почему?!!
- Захочу – и прикоснусь, - стальные пальцы обхватили его запястье. Теплые… Хаято обдало жаром, как будто рядом неожиданно открыли дверцу печи. Он рванулся изо всех сил, так что сам отлетел к стенке.
- Я задал вопрос. Тебе. Я желаю получить на него ответ, - глаза Хибари опасно сузились. Гокудера поспешно вынул из кармана сигареты, вытащил одну и щелкнул зажигалкой. Руки тряслись. Вдох…
- Я жду Десятого, - Так. Посмотреть. Прямо в глаза. Выдержать взгляд. Неважно, какую чушь он плетет. Главное – выдержать. – Так что тебе ПРИДЕТСЯ уйти! Я не желаю видеть тебя в своем доме!
- Это был мой бокал, - задумчиво сообщил Хибари. – Ты разбил мой, он был с маленькой трещинкой.
- Потому и разбил, что твой! – огрызнулся Хаято. – Для Десятого у меня найдутся целые!
Хранитель Облака молча склонил голову.
- Значит, ты утверждаешь, что тебе все равно… Что ж… за такое время ты успел хорошо подумать. Я уйду. Но перед этим ты мне сыграешь.
Гокудера был настолько поражен такой просьбой… впрочем, судя по тону, просьбой это назвать было сложно, что только кивнул, позабыв даже про тлеющую в руке сигарету.
Хибари одним движением руки выхватил окурок и брезгливо выбросил его в окно.
- Не кури при мне. Сыграй.
- Ну… пойдем, - пробурчал Гокудера и направился в дом. Да. Он сыграет, и чертов самодовольный высокомерный придурок уйдет. Навсегда. Из его жизни.
… Он давно не прикасался к старому, позабытому так же, как этот дом, молчащему уже целую вечность роялю… Он был не уверен, что сумеет что-то вспомнить… пыль покрывала даже клавиши, всегда спрятанные под крышкой. Пыль. Воспоминания о том, что закончилось и больше уже никогда не случится…
Хаято действительно не нашел в памяти ничего, что можно было бы сыграть сейчас. К тому же память была забита тем, что когда-то переполняло. Эти безумные поцелуи… пронзающий льдистой синевой взгляд…разгорающиеся в нем жуткие яростно-страстные огоньки… как он сам дрожал и таял под этим взглядом, как отчаянно боялся – а вдруг не вернется с очередной миссии, а вдруг… пятна крови на белой рубашке, посеревшая всегда белоснежная кожа… ревность тугой пружиной внутри, стремящаяся развернуться и разнести все взрывом, на который был неспособен даже его динамит…розы – в больничную палату…и снова – прикосновения… хриплый шепот…мокрая после дождя крыша под лопатками… эта наполненная дикой страстью весна…когда все мысли – о нем, и везде подкарауливает тяжелый взгляд, оглушающий затаенной страстью… и даже Десятый иногда был помехой… эта безумная, сладкая, тяжелая тайна – на двоих…
Тем страшнее было одиночество. Жгучая обида, разрывавшая на части… понимание, что все неизбежно, что все идет, как должно… что гордый замкнутый одиночка никогда не станет считаться с его желаниями…что Хаято опять ошибся. Что ему не дано – быть любимым… и все-таки – невысказанные слова, упреки, непролившиеся слезы, когда ушел. Ссадины на костяшках пальцев, разрезанные ладони и тонны, тонны сигарет… И отчаянная, непреходящая тоска – все это время… Сперва он ждал, да… пока не наступил день, когда ждать стало бесполезно. Он сам говорил Хибари – придет время, когда будет поздно. Хаято – тоже гордый. Он тоже одиночка. Теперь – навсегда. Только об этом никто не узнает. Даже Хибари.
Гокудера сам не понял, что уже давно играет. Что-то странное, с чем его пальцы были еще незнакомы. Жуткое по своей величине, и огромное – по безысходности. Хаято никогда не сочинял мелодий. Никогда. Как только он это осознал, музыка прервалась. Пальцы сами соскользнули с клавиш.
По лицу Хибари не читалось ровным счетом ничего. Обычная спокойная выжидательная маска. Впрочем, Хаято и не вглядывался. Он был слишком шокирован случившимся.
Хранитель Облака молча прошел мимо замершего на стуле Урагана, подхватил свой дипломат и вышел. Гокудера зачем-то потащился вслед за ним.
Темный силуэт сразу же поглотила стена мелкого дождика.
Хранитель Урагана еще пару минут тупо торчал на крыльце. Его собственная музыка еще дрожала в жилах, холодила ночь, как прощание… Окончательное, бесповоротное прощание. Эта похоронная будет звучать всю ночь, пропитает собой день, будет подстерегать в каждом ударе секундной стрелки… Будет везде, отравит каждую улыбку, зазвучит в веселом смехе друзей, наполнит ночное одиночество…
Какую хрень он сочинил?
- Хибари! – отчаянно громко, туда, в беспросветную ночь. – Хиба-а-ари!.. – и опрометью кинулся по скользкой тропинке с холма. А если… не найдет его в этой тьме? В самом деле никогда больше не увидит?
- У тебя что-то случилось?
Гокудера затормозил, пытаясь успокоить отчаянно колотящееся сердце.
- Да… как я смогу играть, если некому будет слушать?..
Еле различимый в темноте Хибари пожал плечами.
- Тот, кого ты будешь любить, я полагаю, - сказал он ровным голосом. – твои друзья…твой… Джудайме… - и более резко. – В любом случае, этот вопрос не ко мне.
- Тогда… у меня к тебе другой вопрос… - Гокудера зажмурился. Присутствие Хибари рядом успокаивало… и горячило одновременно. Как раньше… Чертова музыка отступала, а вот сердце, наоборот, грозило выскочить из грудной клетки. – Когда ты уйдешь в следующий раз?
- Это тебя не касается, - еще более ровный и холодный голос, если это только возможно.
Подрывник сделал шаг вперед. Еще шаг…
- По крайней мере, не завтра?
- А если даже и так?
- Тогда у нас очень мало времени, - Гокудера, наконец, оказался вплотную к Хранителю Облака и схватил его за руку. – Тогда я болван, потерял целую ночь!
Хибари молча изучал его еще несколько долгих минут.
- Расслабься, я здесь до… по крайней мере, до тех пор, пока у тебя не кончится отпуск.
- Ты идиот! Я взял его до тех пор, пока ты не уйдешь…
По лицу Хибари скользнула очень тонкая, очень незаметная улыбка.
И Гокудера, чтобы успеть поймать этот хрупкий отблеск, даже прежде, чем понял, что делает, прикоснулся губами к губам.
Прикоснулся, зажмурившись, осторожно распробуя, вспоминая вкус Хибари…
Хранитель Облака несколько секунд словно раздумывал, потом шевельнулся и перехватил инициативу – плечи Хаято оказались словно в стальных тисках, сам подрывник был прижат к горячему телу настолько крепко, что услышал, как отчаянно и неровно бьется сердце – так же, как и его собственное… жадный, уверенный поцелуй – как заявление прав на любовника…
- Кея… - выговорил Гокудера, словно снова пробуя вкус этого имени, его сладкую и вязкую тяжесть… - Ке-яааа…
Прижаться щекой к шершавой и влажной от дождя ткани пиджака, почувствовать, как гибкие сильные пальцы вплетаются в волосы…прошептать в плечо: «Я тебя не смог разлюбить, Кея…»
- Я знаю, - насмешливый… и все-таки чуть дрогнувший голос. – Я знал, что ты прибежишь.
- Ах ты… - Гокудера попытался было пробуравить Хибари взглядом, но ему уже совершенно не хотелось беситься, ругаться, отталкивать… Хотелось совсем другого… Поэтому он просто обмяк в руках любовника и проворчал:
- Ты всегда все знаешь…
- Уж чего ты сейчас хочешь, знаю точно, - усмехнулся Хибари. – Ты здесь до утра собираешься стоять?
- Я плохой хозяин, - криво улыбнулся Гокудера. – Хотел бы предложить тебе горячий ужин и подогретое вино, но…
- Больше всего вышепредложенного я хочу тебя, - шепнул ему на ухо Кея и маньячно облизнулся.
Такое выражение любимого лица всегда действовало на Урагана одинаково – сердце плюхалось куда-то в область живота, а внизу мучительно и сладко тяжелело. Поэтому он просто коротко кивнул и потянул Хибари за собой к дому. На мокрой расплывшейся дорожке подрывник, как всегда, оскользнулся, и тогда Хранитель Облака подхватил его на руки (конечно же, Хаято отбивался! Совсем, как раньше…) и понес. До маленькой, хорошо знакомой ему спальни на втором этаже. Там, где они когда-то провели совершенно незабываемые два дня…